Булгакова Елена Сергеевна (жена)

Булгакова Елена Сергеевна (урожденная Нюрнберг (Нюренберг), по первому мужу - Неелова, по второму мужу - Шиловская) (1893-1970) - третья жена Булгакова с 1932 по 1940 год.

Елена Сергеевна родилась 21 октября (2 ноября) 1893 г. в Риге (впоследствии свой день рождения всегда отмечала 21 октября, несмотря на замену юлианского календаря григорианским). Отец Б., Сергей Маркович Нюренберг, был сначала учителем, а позднее податным инспектором, одновременно сотрудничая в рижских газетах.

Род Нюренбергов в России ведет свое происхождение от немца-ювелира Нюренберга, приехавшего в Житомир в 1768 г. в числе немецких переселенцев, приглашенных Екатериной II. В XIX в. многие представители этого рода переселились в Прибалтику и в значительной мере обрусели. С. М. Нюренберг из лютеранства перешел в православие. Его жена, мать Б., Александра Александровна Нюренберг (урожденная Горская) была дочерью православного священника.

В 1911 г. Б. окончила гимназию в Риге и в 1915 г. вместе с родителями переехала в Москву (после 1917 г. родители вернулись в Ригу). Как отмечала Б. в своей автобиографии: "Я научилась печатать на машинке и стала помогать отцу в его домашней канцелярии, стала печатать его труды по налоговым вопросам".

В декабре 1918 г. Б. обвенчалась в Москве с Юрием Мамонтовичем Нееловым, сыном знаменитого артиста Мамонта Дальского (1865-1918) и адъютантом командующего 16-й армией красных бывшего кадрового офицера Евгения Александровича Шиловского (1889-1952). В конце 1920 г. командующий отбил жену у адъютанта и состоялся брак Б. с Е. А. Шиловским, дослужившимся в Красной Армии до чина генерал-лейтенанта (в императорской армии он был капитаном).

В 1921 г. у них родился сын Евгений (1921-1957), а в 1926 г. - Сергей (1926-1975). В 20-е годы Шиловский был помощником начальника Академии Генштаба, в 1928-1931 гг. - начальником штаба Московского военного округа, а с 1931 г. - начальником кафедры в Академии Генштаба.

В октябре 1923 г. Б. писала своей сестре Ольге Сергеевне Бокшанской (1891-1948), работавшей секретарем дирекции МХАТа: "Ты знаешь, как я люблю Женей моих, что для меня значит мой малыш, но все-таки я чувствую, что такая тихая, семейная жизнь не совсем по мне. Или вернее так, иногда на меня находит такое настроение, что я не знаю, что со мной делается. Ничего меня дома не интересует, мне хочется жизни, я не знаю, куда мне бежать, но хочется очень. При этом ты не думай, что это является следствием каких-нибудь неладов дома. Нет, у нас их не было за все время нашей жизни. Просто, я думаю, во мне просыпается мое прежнее "я" с любовью к жизни, к шуму, к людям, к встречам и т.д. и т.д. Больше всего на свете я хотела бы, чтобы моя личная жизнь - малыш, Женя большой - все осталось так же при мне, а у меня кроме того было бы еще что-нибудь в жизни, вот так, как у тебя театр".

Те же настроения - в письме сестре, написанном месяц спустя, в ноябре 1923 г.: "Ты знаешь, я страшно люблю Женю большого, он удивительный человек, таких нет, малыш самое дорогое существо на свете, - мне хорошо, спокойно, уютно. Но Женя занят почти целый день, малыш с няней все время на воздухе, и я остаюсь одна со своими мыслями, выдумками, фантазиями, неистраченными силами. И я или (в плохом настроении) сажусь на диван и думаю, думаю без конца, или - когда солнце светит на улице и в моей душе - брожу одна по улицам".

Знакомство с Булгаковым наполнило жизнь Б. атмосферой игры, веселья, радости. В 1967 г. она вспоминала об этом знакомстве, состоявшемся 28 февраля 1929 г. на квартире художников Моисеенко (Б. Гнездниковский переулок, 10): "Я была просто женой генерал-лейтенанта Шиловского, прекрасного, благороднейшего человека. Это была, что называется, счастливая семья: муж, занимающий высокое положение, двое прекрасных сыновей. Вообще все было хорошо. Но когда я встретила Булгакова случайно в одном доме, я поняла, что это моя судьба, несмотря на все, несмотря на безумно трудную трагедию разрыва. Я пошла на все это, потому что без Булгакова для меня не было ни смысла жизни, ни оправдания ее... Это было в 29-м году в феврале, на масляную. Какие-то знакомые устроили блины. Ни я не хотела идти туда, ни Булгаков, который почему-то решил, что в этот дом он не будет ходить. Но получилось так, что эти люди сумели заинтересовать составом приглашенных и его, и меня. Ну, меня, конечно, его фамилия. В общем, мы встретились и были рядом. Это была быстрая, необычайно быстрая, во всяком случае, с моей стороны, любовь на всю жизнь.

Потом наступили гораздо более трудные времена, когда мне было очень трудно уйти из дома именно из-за того, что муж был очень хорошим человеком, из-за того, что у нас была такая дружная семья. В первый раз я смалодушествовала и осталась, и я не видела Булгакова двадцать месяцев, давши слово, что не приму ни одного письма, не подойду ни разу к телефону, не выйду одна на улицу. Но, очевидно, все-таки это была судьба. Потому что когда я первый раз вышла на улицу, то встретила его, и первой фразой, которую он сказал, было: "Я не могу без тебя жить". И я ответила: "И я тоже". И мы решили соединиться, несмотря ни на что. Но тогда же он мне сказал то, что я не знаю почему, приняла со смехом. Он мне сказал: "Дай мне слово, что умирать я буду у тебя на руках"... И я, смеясь, сказала: "Конечно, конечно, ты будешь умирать у меня на...". Он сказал: "Я говорю очень серьезно, поклянись". И в результате я поклялась".

В сентябре 1929 г. Булгаков посвятил Б. повесть "Тайному другу". В 1931 г. об их связи узнал Е. А. Шиловский. В связи с состоявшимся бурным объяснением с ним Булгаков сделал следующую надпись на парижском издании романа "Белая гвардия": "Справка. Крепостное право было уничтожено в... году. Москва, 5. II. 31 г.", а полтора года спустя приписал: "Несчастье случилось 25. II. 31 года". Первая дата - день объяснения Булгакова с Шиловским, вторая дата - время последней, как они тогда думали, встречи.

О разговоре Шиловского с Булгаковым вспоминает М. А. Чимишкиан, в то время - супруга драматурга Сергея Ермолинского (1900-1984): "Тут такое было! Шиловский прибегал (на Б. Пироговскую, где жили Булгаков и его вторая жена Л. Е. Белозерская), грозил пистолетом..."

По утверждению Чимишкиан, "Люба (Л. Е. Белозерская) тогда против их романа, по-моему, ничего не имела - у нее тоже были какие-то свои планы..." Шиловский заявил, что в случае развода детей не отдаст, и тем вынудил жену на время порвать с Булгаковым.

Возобновление отношений писателя с Б. относится к сентябрю 1932 г. На последнем листе парижского издания "Белой гвардии" Булгаков зафиксировал: "А решили пожениться в начале сентября 1932 года. 6. IX. 1932 г."

Сохранился отрывок булгаковского письма Шиловскому, датированный тем же числом: "Дорогой Евгений Александрович, я виделся с Еленой Сергеевной по ее вызову, и мы объяснились с нею. Мы любим друг друга так же, как любили раньше. И мы хотим пожениться".

Е. А. Шиловский, в свою очередь еще 3 сентября 1932 г. писал родителям Б. в Ригу: "Дорогие Александра Александровна и Сергей Маркович! Когда Вы получите это письмо, мы с Еленой Сергеевной уже не будем мужем и женой. Мне хочется, чтобы Вы правильно поняли то, что произошло. Я ни в чем не обвиняю Елену Сергеевну и считаю, что она поступила правильно и честно. Наш брак, столь счастливый в прошлом, пришел к своему естественному концу. Мы исчерпали друг друга, каждый, давая другому то, на что он был способен, и в дальнейшем (даже если бы не разыгралась вся эта история) была бы монотонная совместная жизнь больше по привычке, чем по действительному взаимному влечению к ее продолжению. Раз у Люси родилось серьезное и глубокое чувство к другому человеку, - она поступила правильно, что не пожертвовала им.

Мы хорошо прожили целый ряд лет и были очень счастливы. Я бесконечно благодарен Люсе за то огромное счастье и радость жизни, которые она мне дала в свое время. Я сохраняю самые лучшие и светлые чувства к ней и к нашему общему прошлому. Мы расстаемся друзьями".

3 октября 1932 г. брак Б. с Шиловским был расторгнут, а уже 4 октября заключен брак с Булгаковым. Сохранилась его шутливая записка, переданная на заседании в МХАТе режиссеру В. Г. Сахновскому (1886-1945): "Секретно. Срочно. В 3 3/4 дня я венчаюсь в Загсе. Отпустите меня через 10 минут".

Детей Шиловские поделили. Старший Женя остался с отцом, младший Сережа - с матерью, и Булгаков полюбил его как родного. Е. А. Шиловский помогал жене и сыну, но с Булгаковым более никогда не встречался.

С 1 сентября 1933 г. Б. начала вести дневник, который является одним из наиболее важных источников биографии Булгакова (сам он, после конфискации ОГПУ в 1926 г. дневника "Под пятой" дневниковых записей более не вел, да и к собственному дневнику сильно охладел еще за несколько месяцев до его изъятия органами).

В письме родителям 11 сентября 1932 г. она утверждала: "...Полтора года разлуки мне доказали ясно, что только с ним жизнь моя получит смысл и окраску. Мих. Аф., который прочел это письмо, требует, чтобы я приписала непременно: ...тем более, что выяснилось, с совершенной непреложностью, что он меня совершенно безумно любит".

14 марта 1933 г. Булгаков передал Б. доверенность на заключение договоров с издательствами и театрами по поводу своих произведений, а также на получение авторских гонораров. Б. печатала под диктовку все произведения писателя 30-х годов.

Б. послужила главным прототипом Маргариты в романе "Мастер и Маргарита". Там о любви главных героев говорится так: "Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих!

Так поражает молния, так поражает финский нож!

Она-то, впрочем, утверждала впоследствии, что это не так, что любили мы, конечно, друг друга давным-давно, не зная друг друга..."

Не исключено, что первая встреча Мастера и Маргариты в переулке у Тверской воспроизводит первую встречу Мих. Булгакова с Б. после почти двадцатимесячной разлуки.

После смерти писателя Б. некоторое время была любовницей первого секретаря Союза советских писателей Александра Александровича Фадеева (Булыги) (1901-1956), с которым познакомилась во время последней болезни своего мужа. Б. подрабатывала печатанием на машинке и переводами с французского.

Она настойчиво трудилась над публикацией произведений Булгакова. В связи с этим Б. неоднократно обращалась в самые высокие инстанции, в том числе лично к И. В. Сталину. В частности, 7 июля 1946 г. она писала: "Глубокоуважаемый Иосиф Виссарионович!

В марте 1930 года Михаил Булгаков написал Правительству СССР о своем тяжелом писательском положении. Вы ответили на это письмо своим телефонным звонком и тем продлили жизнь Булгакова на 10 лет.

Умирая, Булгаков завещал мне написать Вам, твердо веря, что Вы захотите решить и решите вопрос о праве существования на книжной полке собрания сочинений Булгакова".

Однако первый сборник из двух булгаковских пьес, "Дни Турбиных" и "Александр Пушкин", Б. удалось издать только после смерти Сталина в 1955 г. Она сохранила обширный булгаковский архив, большую часть которого передала в Государственную библиотеку СССР им. В. И. Ленина (ныне Российская Государственная библиотека), а меньшую - Институту русской литературы АН СССР (Пушкинскому Дому).

Б. удалось добиться публикации "Театрального романа" и "Мастера и Маргариты", переиздания в полном виде "Белой гвардии", "Записок юного врача", издания большинства пьес.

Б. скончалась 18 июля 1970 г. и похоронена на Новодевичьем кладбище рядом с Булгаковым.