Какая кошка пробежала между Сталиным и Булгаковым. Часть 1

Для историков остаётся загадкой как личность великого писателя Михаила Булгакова, так и его противоречивые отношения с Иосифом Сталиным, вождём СССР. Недра архивов немного приоткрыли завесу над этой тайной…

Согласно документам 1920-1930 годов, Сталина в это время в Москве называли… «Мастер». Сегодня уже трудно сказать, кто это придумал или сделал первый, но прямая связь с названием романа «Мастер и Маргарита» налицо. Может, это был Бухарин, подразумевая «Мастера революции», или Троцкий, который с юности мечтал раскрыть тайну «Мастера масонства», но факт таков: партийные небожители задолго до того, как между собой стали называть Сталина хозяином, нарекли его Мастером!

Может быть, своим романом Булгаков и хотел показать Сталину, каким на самом деле должен быть настоящий Мастер?

А генсек в свою очередь пристально следил за творчеством Михаила Булгакова. Тем, кто критиковал пьесу «Дни Турбиных», Сталин ответил:

«...она не так уж плоха, ибо она даёт больше пользы, чем вреда». Потому что благодаря Булгакову весь мир, смотрящий эту пьесу, убеждается, что «даже такие люди, как Турбины, вынуждены сложить оружие и покориться воле народа, признав своё дело окончательно проигранным…»

Кроме этого Сталин поддержал одно из новых произведений писателя «Бег», но при этом заметил: «…вот если бы Булгаков прибавил к этим своим восьми снам ещё один или два, в которых бы изобразил внутренние социальные пружины гражданской войны в СССР…»

Почему так остро стоял вопрос о поездке за границу для Булгакова, который до этого ни разу не покидал Родину? Может, его собратья по искусству жаждали «чистоты литературных рядов» и в борьбе за место под солнцем сделали так, что произведения Булгакова вообще перестали печатать, а ставить пьесы запретили. Ведь даже Владимир Маяковский, которого также затравила эта «братия» пустил в себя пулю.

А вот Булгаков, в свою очередь, стал писать во все инстанции: «если мое творчество не надо в СССР, то отпустите туда, где оно пригодится»» А в ответ было глухое молчание, пока напуганные самоубийством Маяковского, «идейные функционеры», наконец-то не передали письмо Булгакова Сталину. Последний сам позвонил писателю: вроде бы судьба писателя стала налаживаться. У него появилась хорошая работа, вернули на сцену пьесы, посыпались литературные заказы… Но так продолжалось недолго.